Введение. В 2011 году (18 или 31 октября – точная дата пока не установлена [¹⁴] исполняется 300 лет со дня рождения Степана Петровича Крашенинникова.

Однако за 250 с лишним лет со дня выхода в свет книги «Описание земли Камчатки», ни один из известных мне комментаторов и интерпретаторов этого основополагающего труда по истории и географии Камчатки времён её открытия и покорения, не сумел точно описать маршруты С. П. Крашенинникова по полуострову [³]. Вплоть до того, что одни исследователи прорисовывают его путь там, где он никогда не проезжал (вокруг Кроноцкого, Камчатского и Озерновского полуостровов, например, или по долинам рек Колпаковой и Воровской), либо, наоборот, не проводят даже там, где он проезжал трижды – по долине реки Облуковиной. Более того, само число его пересечений полуострова от одного побережья к другому варьирует у разных авторов от 8 до 12, а суммарная протяжённость всех маршрутов по Камчатке колеблется от 5,2 до 8 и даже до 10 тысяч вёрст.

Конечно же, в некоторой степени причиной таких искажений является слабое знание историками и краеведами природных особенностей полуострова. И тем не менее приходится констатировать, что ведущую роль в этом сыграло то, что историки и краеведы не сумели прочитать С. П. Крашенинникова. В своей книге и особенно в путевых журналах он приводит не только название начального и конечного пункта своего очередного дневного перехода, но и день (а нередко и час) его начала и окончания, не говоря уже о расстоянии от одного пункта до другого, а также о количестве днёвок (и их причин) в том или ином острожке или месте.

Этими обстоятельствами и определяется цель предлагаемого исследования, которая заключается в восстановлении подлинности маршрутов С. П. Крашенинникова по Камчатке. Для этого, помимо анализа самых основных работ по этой теме, предполагается проведение детального описания каждой из его поездок и окончательное подведение итогов с установлением как искомого числа самих походов, так и пройденных при этом расстояний. Однако в виду большого объема использованного материала,

 
80
 

в данной статье будет произведён лишь обобщённый анализ некоторых карт-схем походов С. П. Крашенинникова, осуществляемый ради демонстрации исходного материала, а также минимально необходимый комментарий к ним.

Анализ исходных данных. 14 октября (25 октября по новому стилю) 1737 года студент Академии наук С. П. Крашенинников высадился на берег Камчатки в районе устья реки Большой. Более трёх с половиной лет пробыл он на полуострове, предпринял за это время 7 больших самостоятельных маршрутов, в ходе которых 12 раз пересёк весь полуостров от одного побережья к другому, а также осуществил целый ряд более коротких поездок. При этом на нартах, батах (камчатских долблённых лодках) и пешком С. П. Крашенинников, по его же собственным подсчётам [¹⁰], преодолел около 7700 вёрст. Все эти путешествия дотошный студент тщательно – с указанием дат и расстояний – описал в своих дорожных журналах, рапортах и письмах. А затем, обобщил в своём капитальном творении – «Описание земли Камчатки». И вот уже четверть тысячелетия учёные, краеведы, писатели, журналисты, да и просто любознательные без устали описывают его путешествия по стране вулканов. Однако стоит только внимательно вчитаться в тексты самого С. П. Крашенинникова и в публикации исследователей его научного творчества, как обнаруживается множество несоответствий данных канонического текста «Описания земли Камчатки» с выкладками тех учёных и краеведов, которые в своих исследованиях на эти данные опирались.

Позволю себе привести по этому поводу пример, который самым наглядным образом демонстрирует невнимательность, если не сказать – небрежность, всех тех, кто, описывал путешествия бывшего студента по полуострову.

Два раза – в начале декабря 1738 и в начале декабря 1740 года – проезжал С. П. Крашенинников по долине реки Облуковины по пути из Большерецка к Верхне-Камчатску и один раз в конце февраля 1741 года, следуя из Верхнекамчатска в Большерецк [¹⁰]. Дважды на этом пути к Верхнекамчатску он подпадал под сильнейшие землетрясения, описания которых многими исследователями приводятся практически полностью. И тем не менее, эти же исследователи рисуют его маршруты по рекам Воровской и Колпаковой, по которым он не проезжал никогда, а не по реке Облуковине, по которой он проехал три раза. Впрочем, сам С. П. Крашенинников пишет:.

«Большое трясение земли чувствовали мы в половине декабря месяца 1738 года, едучи в Верхней Камчатской острог из Большерецка. Мы были тогда (6 декабря [¹⁰], с. 204 – В. Б.] недалеко от хребта Оглукоминского, и стояли на стану в полдни. Страшной шум лесу, которой сперва заслышали, почитали мы за восставшую бурю, но как котлы наши с огня полетели, и мы, сидя на санках зашатались, то узнали подлинную тому причину. Сего трясения было токмо три вала, а вал за валом следовал почти поминутно» ([⁷], с.173–174).

Два года и два дня спустя, вторично пережив (и практически в том же самом месте) подобные же ощущения, он записывает:

«В означенном пути ничего примечания достойного не учинилось, кроме трясения земли, которое было декабря 8 дня около полудня, а мы в то время стали на стан обедать, который стан имели над рекою Оглукоминой, не доежжая вёрст за 30 до Олукоминского хребта. Оное трясение было следующим образом: как мы отобедали, и всякой к своим санкам пришли, то вдруг как от сильного ветра лес зашумел, и земля так затряслась, что мы за деревья держаться принуждены были, горы заколебались, и снег с оных покатился. Означенного трясения приметили два вала, из которых один около минуты продолжался, а другой, которой вскоре за первым следовал, очень скоро прошёл, а больше того дня ничего не приметили, может быть, что и ещё земля тряслась, но в езде приметить невозможно было, только слышали часто гром под землею. В ноги очень часто земля тряслась, токмо легко, а перед всяким трясением гром под землёю слышали. Ночевали мы близ хребта Оглукоминского» ([⁶], с. 629).

Кстати, интересны эти описания не только удивительным совпадением места описываемых событий, но и проявлением острой наблюдательности к деталям происходящего и к собственным ощущениям на них самого С. П. Крашенинникова. А кстати потому, что специалисты по тектонике, геофизике, геологии и вулканологии на основе этих данных делают весьма широкие обобщения. Вплоть до того, например, что некоторые из них связывают землетрясение 8 декабря 1740 года с деятельностью одного

 
81
 

из самых крупных на Камчатке одноактных прорывов на южном подножии Ичинского вулкана, в результате которого в 10 км от вершины вулкана сформировался шлаковый конус Северного Черпука высотой 230–240 м, а также мощный (до 100 м, в среднем, в первом звене и до 45 м, в среднем, во втором звене) лавовый поток общей длиной около 18 км и площадью около 31 км² [⁵].

Впрочем, это уже тема для другого разговора. В том числе и о том, почему специалисты-вулканологи объединили два разных землетрясения в одно. Для нас же в настоящее время наиболее важным является то, что данные описания оказываются важнейшими пространственно-временными реперами при реконструкции маршрутов С. П. Крашенинникова через Срединный хребет. Ибо они начисто опровергают воззрения всех тех, кто исключает долину реки Облуковины из списка его маршрутов, и проводят их, как, например, известный исследователь деяний С. П. Крашенинникова Н. Г. Фрадкин ([¹⁵], с. 24; [¹⁶], с. 30), его маршруты по рекам Воровской и (или) Колпаковой (рис. 1, а, б) а не по реке Облуковине.

 

Рис. 1. Картосхема Н. Г. Фрадкина [С. П. Крашенинников, 1954, с. 44].

 

Оставлю детальное рассмотрение карт-схем Н. Г. Фрадкина на потом, поскольку картографические материалы по этому поводу предпочтительнее будет анализировать в порядке их появления на свет. И начну я с карты (рис. 2), составленной французским астрономом, членом Королевской академии наук (Париж), аббатом Жан Шаппом д’Отерошом по материалам С. П. Крашенинникова [⁹], приведённой в 3-м томе его книги «Voyage en Siberie», опубликованной в 1768 году [²]. Прежде всего, следует отметить, что на этой – одной из самых первых, если вообще не первой – карте путешествий С. П. Крашенинникова по Камчатке, все его маршруты по восточному побережью проводятся не в объезд Кроноцкого, Камчатского и Озерновского полуостровов, а пересекают их основания. Да и место переезда через Срединный хребет на этой карте также однозначно привязывается к долине реки Облуковиной и к перевалу в её верховье. Так что при интерпретации этой части маршрутов бывшего студента аббат проявил завидную внимательность. Однако и он не избежал серьёзных ошибок. В частности, круговой маршрут С. П. Крашенинникова от Нижне-Камчатска на север к реке Караге, оттуда – через Срединный хребет – на запад к реке Лесной, затем, вдоль западного побережья на юг к реке Тигиль и, наконец, от Тигиля – через Срединный хребет – на восток к реке Еловке и далее – к Нижне-Камчатску, почему-то разрывается им на две самостоятельные ветви. Причём маршрут, протягивающийся вдоль северо-западного побережья Камчатки, прорисовывается им от устья реки Облуковиной (хотя С. П. Крашенинников по западному побережью от Облуковины до Тигиля никогда не ездил) и уходит не только за пределы полуострова, но и самой карт-схемы. И объяснить это заблуждение я не берусь. Как не берусь объяснить и продление его маршрута за реку Озерную вплоть до мыса Лопатки, но без ответвления к реке Паужетке.

 

Рис. 2. Картосхема Н. Г. Фрадкина [С. П. Крашенинников, 1974, с. 30].

 

Обратимся теперь к «Карте путешествий Крашенинникова по Сибири и Камчатке» (рис. 3), приведённой во вступительной статье Н. Н. Степанова к «Описанию земли Камчатки» 1949 года издания ([¹³], с. 29). Как можно видеть, здесь маршруты С. П. Крашенинникова по восточному побережью Камчатки проведены поперёк всех, за исключением Кроноцкого, восточных полуостровов. Что, отмечу, наиболее близко соответствует истине. Более того, данная карта является единственной из известных мне карт-схем, на которой присутствует двухдневная «петля» в среднем течении реки Камчатки, осуществлённая С. П. Крашенинниковым в 1739 году ради посещения острожка Накшин (Колюгере), расположенного на реке Козыревской (Колю). Другое дело, что прорисована эта петля почему-то на правой стороне реки Камчатки, а не на левой, как это было на самом деле. И действительно, сам С. П. Крашенинников по этому поводу пишет: «Из острожка (Толбачика, В. Б.) поехали генваря 8 дня, часах в 8 поутру, и ехали вниз по Тулуачю реке вёрст с 30 до самого устья, где она в Камчатку впала. От устья её, отъехав с версту вверх по Камчатке, взнялись на левой её берег и в сторону от неё поехали.

 

Рис. 3. Карта аббата Жан Шаппа д’Отероша [Путешествие в Сибирь, совершённое по приказу короля в 1761 г. Paris: chez Debure, père, 1768].

Колю, Козыревская река, шириною с Толбачик (Тулуачь) реку, от повороту с Камчатки верстах в 10, вышла из хребта и от того места, где мы к ней приехали, верстах в 29 в реку Камчатку впала по течению с левой стороны. От Камчатки по сей реке поехали лесом и чистыми местами, а, приехав к ней, на неё спустились и ехали вверх по ней до нижеозначенного острожка.
 
82
 

Колюгере, или Накшин острожек, на правом берегу Козыревской реки, от спуску верстах в 2. Строения в нём 2 юрты, 11 балаганов, ясашных иноземцев 15 человек, в том числе 9 собольников, от Машурина до сего острожка прямою дорогою 87 вёрст.

В острожек приехали ввечеру часах в 7 и ночевали. Здесь подводы переменяли» ([⁶], с. 658–659).

На следующий день, продолжу своими словами, Крашенинников поехал по левому берегу реки Козыревки к реке Быстрой и спустился по ней к реке Камчатке. От устья Быстрой он вновь выехал к расположенному выше устью реки Козыревской, отъехал от него с полторы версты вверх по реке Камчатке, перебрался на её правый берег и проследовал к Краушчь речке (реке Крахче) – правому притоку реки Камчатки. Проехав по этой реке вниз с «полутреть версты», он вечером 9 января приехал в острожек Курахштара (в «Описании дорог…, 1966» вместо этого острожка указан острожек Голков), стоящий на правом берегу речки Краушчь, неподалёку от её впадения в реку Камчатку. Т. е. отклонившись от обычного маршрута вдоль реки Камчатки, С. П. Крашенинников описал по её левой стороне почти полный круг. Однако этого кругового маршрута нет на всех помещённых в данной статье карт-схемах, кроме упомянутой уже «Карты путешествий Крашенинникова по Сибири и Камчатке» Н. Н. Степанова.

 
84
 

В целом же, говоря о степени достоверности этой карты, продублированной во вступительной статье Н. Н. Степанова к книге «С. П. Крашенинников в Сибири» ([14], с. 23), следует отметить, что отсутствуй на ней проезд вокруг Кроноцкого полуострова и, напротив, не присутствуй на ней вояж по долине реки Колпаковой, то она, с учётом, разумеется, крайне мелкого масштаба исполнения, выглядела бы практически идеальной.

Тем непонятнее выглядит тот факт, что на другой карте, приведённой в первой вступительной статье ([¹³], с. 34), маршруты бывшего студента оказались переиначены самым немыслимым образом (рис. 4). Вплоть до того, что они прорисовываются и по берегам Кроноцкого, Камчатского и Озерновского полуостровов, и по долинам рекам Воровской и Колпаковой, где, повторюсь, С. П. Крашенинников не проезжал ни разу. Так что остаётся только выразить надежду, что использование этой второй карты оказалось невольной оплошностью (недосмотром) Н. Н. Степанова как одного из соисполнителей названного переиздания «Описания земли Камчатки», а не его прямой виной.

 

Рис. 4. Фрагмент карты Н. Н. Степанова [Описание земли Камчатки, 1949, с. 29].

 

Что же касается уже упомянутой карт-схемы Н. Г. Фрадкина (рис. 1, а), то к сказанному ранее следует добавить, что на ней все маршруты С. П. Крашенинникова после пересечения Срединного хребта по рекам Воровской и Колпаковой подходят к Верхне-Камчатску сверху по течению реки, а не снизу. А ведь сам С. П. Крашенинников и в своей книге, и в своих дневниках, и в своих рапортах, и в своих письмах, постоянно отмечает, что, следуя от Большерецка к Верхне-Камчатску зимой, он подъезжал (на нартах) к последнему по реке Камчатке снизу (от острожка Кирганик), а не сверху. И только один раз, осенью, сплавляясь по реке Камчатке на батах,

 
85
 

он подплыл к Верхне-Камчатску сверху. Впрочем, этих нюансов не учитывали и другие историки и краеведы.

К числу неверно проложенных на этой карт-схеме маршрутов относятся и поездки вокруг (по побережью) Кроноцкого, Камчатского и Озерновского полуостровов. Ну а более мелкими, но ничуть не менее показательными, огрехами являются: проезд от реки Большой (ныне – Плотниковой) к Паратун острожку не по рекам Коонам (ныне Корякской) – притоку Авачи и по самой реке Аваче, а по реке Левой Быстрой – притоку реки Купхи (ныне Паратунки); короткое ответвление от острожка Паратун к вулкану Аваче, хотя сам С. П. Крашенинников туда не ездил, а лишь посылал казака для проведывания пути к ней; ответвление от реки Камчатки к вулкану Толбачик через Толбачинский острожек,   тогда как на самом деле С. П. Крашенинников, следуя на нартах по долине реки Камчатки от Верхне-Камчатска к Нижне-Камчатску и обратно, всегда проезжал через Толбачинский острожек (Тулуачь), минуя этот вулкан; объезд на пути от реки Тигиль к Нижне-Камчатску вулканов Харчинского и Заречного с западной (по реке Еловке), а не с восточной (от озера Харчинского к острожку Каменному), как это было на самом деле, стороны.