2009 год для Камчатского края примечателен тем, что на него приходится сразу три, по своему знаменательных, юбилея: 50 лет разработки ЦК КПСС и Советом Министров СССР Постановления «О мерах по дальнейшему развитию производительных сил Дальневосточного экономического района и Читинской области» (1959 г.); 20 лет со дня проведения работы V региональной научно-практической конференции «Рациональное использование ресурсов Камчатки, прилегающих морей и развитие производительных сил до 2010 года» (октябрь 1989 г., Петропавловск-Камчатский) и один год после завершения работы научно-практической конференции «Перспективы социально-экономического развития Камчатского края» (27–29 февраля 2008 г., Петропавловск-Камчатский).

Первое, и главное, из того, что обращает на себя внимание при анализе этих событий, заключается в том, что, во-первых, все они происходили накануне важнейших структурных преобразований и/или потрясений в социально-экономическом укладе страны и мира, и что, во-вторых, ни в том, ни в другом, ни в третьем случаях эти преобразования не были даже обозначены, не говоря уже о том, что они были учтены.

И действительно, Постановлением от 1959 года предусматривалось придать народному хозяйству области комплексный характер (5). Вот как об этом было заявлено в речи первого секретаря обкома КПСС М. А. Орлова на 7-ой сессии Верховного Совета СССР пятого созыва 8 декабря 1961 года: «В плане дальнейшего развития экономики Дальнего Востока видное место займёт Камчатка с её большими возможностями увеличения добычи рыбы, наличием необходимых природных и экономических ресурсов для развития многоотраслевого и экономически эффективного хозяйства (курсив мой, В. Б.), в котором ведущими отраслями, наряду с рыбной промышленностью, могут стать горнодобывающая, топливно-энергетическая, лесная промышленность, производство строительных материалов, широко развитое сельское хозяйство и звероводство…» (8). А в целом, на основе прогнозных оценок перспектив нефтегазоносности полуострова и прилегающего к нему шельфа, утверждалось, что Камчатка может превратиться в поставщика жидкого топлива для всего Дальнего Востока и, при том, уже в самое ближайшее время.

Однако родоначальники и проводники этой идеи не обратили внимания на то, что к этому времени уже обозначилась высочайшая нефтегазоносность Западной Сибири, что было подтверждено получением первого фонтана газа на Берёзовской площади ещё в 1953 году, и первой нефти на Шаимской структуре уже в 1961 году. (1). Вслед за чем, здесь был выявлен целый ряд нефтяных и газовых гигантов – Уренгой, Губкинское, Медвежье, Ямбургское, Самотлор, Усть-балык и др.

Тем не менее, на момент разработки программы комплексного развития Камчатки, эти события не привлекли внимания хозяйственных и планирующих органов страны и области. Именно не привлекли, так как даже в такой, очень капитально и профессионально составленной сводке, как «Проблемы развития производительных сил Камчатской области» предпочтение в развитии нефтедобычи в СССР отдавалось Якутии, Сахалину и Камчатке: «Важнейшее значение в вопросе использования нефтяных месторождений Камчатки имеет задача более равномерного размещения нефтяной промышленности на территории страны. Надо напомнить, что на всём протяжении от Урала, Туркмении и Казахстана до Сахалина, несмотря на упорные поиски, до сих пор не обнаружено месторождений нефти промышленного значения. Наиболее благоприятные предпосылки дают в отношении «сибирской нефти» главным образом районы Якутии. Это придаёт исключительно важное значение вопросам размещения нефтедобычи на Востоке» (6).

Впрочем, это был не самый принципиальный промах советской элиты. Ибо чуть позднее, когда западно-сибирская нефть широким потоком пошла за рубеж (если в 1960 году СССР вывез за границу – да и то, преимущественно, в страны социалистического лагеря – 18 млн. т нефти, то уже в 1985 за рубеж было продано 117, а в 1987 году – 137 млн. т. нефти. А поставки газа из Советского Союза увеличились с 3,3 млрд. м³ в 1970 году до 68 млрд. м³ в 1985 году и до 85 млрд. м³ в 1987 году (1), никто из власть имущих и обслуживающих их идеологов не задумался над тем, что этим самым было положено начало разрушению СССР. Ибо вместо того, чтобы нацелить народное хозяйство страны на выпуск конечной и высокотехнологичной продукции, команда Н. С. Хрущёва, к тому времени уже окончательно добившая русское крестьянство политикой «бесперспективных деревень» и поднятием целины, превратила Россию в сырьевой придаток развитых стран.

Вполне понятно отсюда, что тем самым на поисках нефти на Камчатке был положен крест. Ну а в целом, из-за отсутствия предметного интереса руководства СССР к прогнозным запасам полезных ископаемых области, из идеи комплексного развития народного хозяйства региона ничего не получилось. Другое дело, что, несмотря на этот очевидный просмотр развития ситуации, идея комплексности по-прежнему продолжала будоражить умы местного истеблишмента.

Убедительным свидетельством истинности этого тезиса служит работа V региональной научно-практической конференции «Рациональное использование ресурсов Камчатки, прилегающих морей и развитие производительных сил до 2010 года», проходившей в Петропавловске-Камчатском в октябре 1989 г. Поскольку в её материалах (3) и рекомендациях (7) настойчиво проводилась мысль о том, что основным недостатком социально-экономической модели развития области является однобокость (моноотраслевой характер) экономики региона. В том смысле убедительным, что на самом деле это суждение оказалось вынужденным, хотя и завуалированным под тогу якобы научного анализа, признанием тщетности 30-летних потуг на становление многоотраслевого народнохозяйственного комплекса. Именно признанием, и именно завуалированным, ибо вместо тщательного анализа причин невыполнения прежней программы комплексного развития региона, конференция всего лишь констатировала оную однобокость и на базе этой констатации реанимировала идею комплексности в качестве единственно верной модели развития Камчатки на период до 2010 года.

Вернее, попыталась реанимировать, ибо, положив, на словах, в основу подкорректированной Модели-1959 методологию рационального природопользования, учредители конференции ни слова не сказали о вот-вот грядущем переходе социально-экономических отношений всей страны и региона на товарно-рыночные рельсы. Не говоря уже о близившемся распаде самой страны и крушении её экономики. И это означает, что идеологи этой подновлённой концепции, не сумели заглянуть даже на два года вперёд, не говоря уже о заявленных в её заголовке двух десятках лет. Впрочем, это и закономерно, ибо вместо трезвого анализа реального хода событий с учётом реальных же возможностей региона на них реагировать, на конференции горячо обсуждались самые фантастические, вплоть до строительства железной дороги Магадан – Петропавловск-Камчатский, прожекты. Так что фиаско было более чем закономерным.

Что же касается работы научно-практической конференции «Перспективы социально-экономического развития Камчатского края» (27–29 февраля 2008 года, 4), то тут достаточно отметить то, что, несмотря на приход во власть «новых» лиц, подход к решению перезревших социально-экономических проблем ничуть не изменился. Поскольку вместо квалифицированного или, хотя бы, просто трезвого анализа реально развивающейся социально-экономической ситуации в регионе, стране и мире (уже, кстати, вошедшего в глобальный финансовый кризис), на ней звучали комсомольские по своей сути призывы осуществить амбициозные, если не сказать – абсурдные, прожекты, вроде строительства той же железной дороги до Магадана, Пенжинской приливной гидроэлектростанции или Федерального университета с 3–4 тысячами студентов и 2–3 тысячами преподавателей (2).

В заключение просто необходимо сказать, что я оказался единственным человеком, попытавшимся (безуспешно) высказать сомнения в возможности осуществления этих прожектов. Как оказался я единственным и два десятка лет тому назад, когда в качестве альтернативы официальной комплексной программы разработал и предложил собственную «Концепцию социально-экономического развития Камчатки в условиях перехода к рыночным отношениям». Которая предусматривала коренную структурную перестройку народно-хозяйственного комплекса области с максимально полным высвобождением её экономики от всех убыточных отраслей и производств, и с заблаговременным, покуда есть и ресурсы, и финансы и время, отселением за пределы области непроизводительного (и прежде всего, за счёт упразднения районных администраций) контингента. И которая, несмотря на её абсолютное неприятие местной «элитой», самопроизвольно, а потому и катастрофически, осуществлялась вплоть до конца 1998 года, когда областное и окружное руководство вынуждено было обратиться к Президенту и Правительству страны с просьбой о незамедлительной экономической помощи или срочной эвакуации населения.

Помощь эта незадачливым (то есть, элементарно просмотревшим дефолт 1998 года) центром была оказана. После чего область и округ опять прочно сели на дотационную иглу, чего, собственно, и добивались их администрации. И после чего идея комплексности вновь заняла умы и помыслы не готовых к анализу своих и чужих ошибок, местных властей и их экспертов. Так что удивляться неприятию с их стороны любых попыток критического осмысления реально складывающейся ситуации, увы, не приходится.