В настоящее время человечество всё в большей и большей мере подходит к пониманию того, что только многообразие и целостность природно-социальной среды может обеспечить устойчивое развитие общества. Причём одним из ведущих условий такового устойчивого развития является сохранение в естественном или близком к нему состоянии не менее 30–35% ландшафтов и экосистем суши.В этом плане у России, сохранившей на своей территории 40% практически ненарушенных тундровых экосистем мира и около 25% девственных лесов планеты (за счёт, главным образом, регионов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока), а также самые значительные по площади ареалы чернозёмных почв с участками сохранившихся степей и колоссальные запасы чистой питьевой воды, появляется реальный шанс из источника традиционных природных ресурсов превратится в крупнейшего поставщика экологических услуг. Более того, уже сегодня предоставление таковых услуг могло бы обеспечить от 5 до 10 процентов внутреннего валового продукта (ВВП), если бы властные структуры страны умели воспринимать новые реалии. Которые состоят в том, что даже по меркам нынешнего дня отдача от реализации экологических услуг вполне сопоставима с вкладом в этот самый ВВП таких отраслей производства, как добыча нефти и газа (10), или с долговыми обязательствами России.

То есть, образно, но оттого ещё более убедительно, говоря, у России в связи с этими самыми новыми реалиями появилась возможность расплачиваться по своим долгам ничего не делая. Не обременяя людей зряшным трудом, не насилуя свою природу и не изымая понапрасну из природной кладовой полезные ископаемые. А тем самым, довершу мысль, гарантируя будущим поколениям россиян дополнительный шанс на успешное развитие в условиях глобального истощения природных ресурсов.

Другое дело, что этот шанс может осуществиться только и только в случае устранения основных противоречий нынешнего отечественного природопользования. Или, по крайней мере, при условии существенного уменьшения их отрицательного эффекта. Но каковы же, в таком случае эти

 

95

 

самые противоречия, коль скоро их дальнейшее проявление и углубление угрожает России не в меньшей, пожалуй, степени, чем возможность возникновении военных конфликтов и глобальной экономической нестабильности?

Впрочем, прежде чем ответить на этот вопрос, определимся с самим понятием природопользования. Ибо без достаточно чёткого понимания сути и цели природопользования как такового всякий разговор на тему угроз, рисков, выгод и эффективности становится если не беспредметным, то, во всяком случае, схоластическим.

Обычно в самом общем виде под природопользованием понимается та часть деятельности человека, которая связана либо с непосредственным использованием природных ресурсов как таковых, либо с воздействием на эти ресурсы (6). То есть – это общая система взаимоотношений человека с природой, возникающая в процессе его трудовой деятельности и складывающаяся в соответствии с характером географических, исторических и социальных условий и особенностей (7). Или, если несколько шире, – это система производительных сил и производственных отношений, а также соответствующих им организационно-экономических форм управления, нацеленных как на первичное освоение, использование и воспроизводство конкретных объектов и явлений окружающей природы, так и на целенаправленное – в лучшую сторону – воздействие на ландшафтную оболочку планеты в целом (1, 5, 8, 9).

Впрочем, довольно часто термин «природопользование» употребляется и для самоназвания научной дисциплины, исследующей общие закономерности проявления любых видов человеческой деятельности, связанной либо с непосредственным использованием природных ресурсов, либо с анализом воздействий (и их последствий) этой деятельности на природу, условия обитания человека и самого человека. И в этом случае, говоря словами зачинателя данного подхода к природопользованию Ю. Н. Куражковского: «Задачи природопользования как науки сводятся к разработке общих принципов осуществления всякой деятельности, связанной либо с непосредственным пользованием природой и её ресурсами, либо с изменяющими её воздействиями. Конечная цель этой разработки – обеспечить единый подход к природе как к всеобщей основе труда».

К сказанному, в качестве уточнения, стоит добавить, что как научное направление природопользование включает в себя элементы всех тех естественных, социально-экономических и технических наук (энвайронментологии, ресурсоведения, экологии, экономики и т.д.), для которых ведущим интересом является либо рациональное освоение природных ресурсов, либо охрана

 

96

 

природных компонентов и природной среды, либо то и другое вместе.

Итак, природопользование, как одна из форм деятельности социума, занимается изучением и решением следующих основных проблем:

– извлечение, переработка, воспроизводство и сохранение природных ресурсов;

– использование и охрана условий и особенностей природной среды;

– сохранение (поддержание), воспроизводство (восстановление) и рациональное изменение экологического равновесия природных систем в целях поддержания природно-ресурсного потенциала.

И тем самым оно, отключая механизм чрезмерно резкого (экстенсивного) истощения природно-ресурсного потенциала той или иной страны или региона, предполагает высокоэффективное ведение хозяйства, не приводящее, в идеале, к глубоким и необратимым изменениями в его природной среде (8). Или, говоря иначе, оно предполагает стремление к получению максимально продуктивной отдачи от использования разнообразных ресурсов природных ландшафтов и экосистем, при минимально возможном изменении последних в отрицательную сторону и, разумеется, при желательном сохранении их эстетической, экологической, гигиенической и прочих неэкономических функций.

Другое дело, что на практике этого достигнуть удаётся далеко не всегда. И, следовательно, имеется настоятельная необходимость введения специальной процедуры УПРАВЛЕНИЯ и РЕГУЛИРОВАНИЯ процессов использования природных ресурсов. Что только и может сделать природопользование достаточно рациональным.

Таким образом, рациональное природопользование, будучи (должное быть) совокупностью экономически и социально эффективных форм эксплуатации природно-ресурсного потенциала и мер по его сохранению, предполагает квалифицированное освоение, разумную охрану, сознательное преобразование и, по возможности, посильное восстановление природных условий и особенностей. Или, говоря проще, но зато предельно точно, под рациональным природопользованием следует понимать такую и только такую социально-экономическую деятельность, целью которой является обеспечение благосостояния и здоровья человека за счёт разумного освоения всего комплекса природных условий и особенностей.

Вполне очевидно, что в противоположность этому, иррациональное природопользование в основу своей деятельности ставит не заботу о сохранении здоровья людей и среды их обитания, и

 

97

 

даже не проблему сохранения природно-ресурсного потенциала для будущих поколений, а в той или иной мере призрачные цели и надуманные приоритеты (рост экономического и военного могущества, обеспечение первенства в мировой политике и т. д.). А в целом оно характеризуется потребительским, сиюминутным отношением к природным ресурсам, стремлением взять от природы как можно больше и, причём, немедленно и любой ценой, без особой оглядки на возможные отрицательные последствия. Что, как показывает практика, неизбежно приводит к истощению природных ресурсов и к детериорации (ухудшению) среды обитания человека (2, 3, 4).

Таким образом, говоря окончательно, рациональное природопользование подразумевает под собою не только собственно рациональное использование тех или иных видов природных ресурсов и не столько даже охрану природной среды как таковой, сколько целенаправленное, систематическое и системное познание и освоение природных и социальных процессов и явлений во всей совокупности их взаимосвязей и взаимодействий в целях оптимизации взаимоотношений между обществом и природой.

Исходя из сказанного становится понятным, что решение названных и связанных с ним проблем обязательно подразумевает наличие субъектов и объектов пользования. Вполне понятно, также, что субъектом пользования, как правило, выступает общество – то есть та или иная общественно-экономическая формация и различные её слои и социальные группы. Хотя, конечно же, в качестве субъектов природопользования могут выступать и отдельные коллективы и индивидуумы.

Что же касается объектов, то в процессе природопользования соприкасаются и взаимодействуют следующие их основные категории:

1 – природные, служащие предметами труда и условиями производства;

2 – технические, являющиеся орудиями производства;

3 – социальные (общественные отношения).

Конечно же, эти разнокачественные по своей сущности и природе субъекты и объекты не просто связаны друг с другом круговоротами вещества, энергии и информации, но и, главное, образуют за счёт таковых взаимосвязей те или иные (аграрные, индустриальные, транспортные) производственные комплексы разного масштаба и уровня. Причём с точки зрения системной организации каждая из названных категорий объектов природопользования обязательно

 

98

 

рассматривается как элемент (блок) единой, целостной системы. И в то же время, каждый из этих элементов в свою очередь выступает в качестве самостоятельной системы (подсистемы), которой присущ соответствующий ранг в сложной иерархии природно-социальных (информационных) систем. Вполне очевидно также, что взаимодействие этих объектов и систем в условиях иррационального природопользования приводит к возникновению тех самых противоречий, которые, как уже говорилось, оборачиваются деградацией естественных ландшафтов и экосистем, понимаемых в качестве основных видов природных ресурсов.

Таким образом, рациональное природопользование предусматривает предельно экономную эксплуатацию природных ресурсов и условий и наиболее эффективный режим их воспроизводства с обязательным учётом как наиболее перспективных вариантов и интересов развития экономики, так и наиболее отрицательных последствий иррациональной деятельности человека. Причём в качестве базового объекта любого рода хозяйствования выступают ландшафты и экосистемы. Поскольку именно они являются той самой конкретной ресурсорасполагающей и ресурсовоспроизводящей средой, из которой отдельные индивидуумы, коллективы, предприятия, отрасли и общество в целом, извлекают явную и неявную выгоду (прибыль) и пользу.

Но это и означает, что, во-первых, «полезность» тех или иных свойств ландшафтов, прежде всего и главным образом, определяется интересами и целями потребителей. И что, во-вторых, недоучёт, а, тем более, игнорирование, отдалённых отрицательных последствий от извлечения полезных свойств ландшафта в интересах какой-то одной отрасли, производства или группы лиц и государств не только ущемляет интересы других отраслей, производств и т. д., но и приводит к непоправимым, изменениям «полезности» других его свойств и качеств.

Убедительным примером подобного рода нерационального противопоставления целей и интересов служит Камчатка, ибо процесс становления и развития её производительных сил есть история примитивного по своей сути освоения пушных, рыбных, пахотных, лесных и минеральных природных ресурсов по отдельности, хотя при этом и декларировался так называемый комплексный подход к созданию многоотраслевого и многопрофильного народного хозяйства региона.

Всего один, но самый, пожалуй, показательный пример. За полвека осуществления на Камчатке разноплановой и, как правило, отрицательной по своим конечным результатам

 

99

 

деятельности по освоению лесных, пастбищных, пахотных и, отчасти, минеральных ресурсов, на территории полуострова были уничтожены нерестовые угодья продуктивностью до 50–60 тыс. тонн лосося в год. И насколько велики эти потери можно судить уже по тому, что к началу перестройки данное количество лососёвых обеспечивало выпуск 30–33% (в стоимостном выражении) товарной продукции области против 15–17%, выпускаемых всеми нерыбными отраслями Камчатки в совокупности. Так что сомневаться в неэффективности реального осуществления модели комплексного развития Камчатки не приходится.

Более того, этот пример лишний свидетельствует о том, что рациональность природопользования на Камчатке вещь весьма и весьма условная. Ибо, первой, и самой основной социальной особенностью (аспектом) природопользования Камчатки со времён её присоединения к России состояла и состоит в варварском выкачивании природных ресурсов ради сиюминутных интересов. И как бы не относится к сказанному, нельзя не признать, что факты – уничтожение морской коровы всего за четверть века, почти полное уничтожение калана, морского котика и соболя за полтора века, уничтожение многих видов и популяций рыб, а также тотальная вырубка хвойных лесов и уничтожение лососёвых нерестилищ в считанные десятилетия ХХ века – говорят о хищническом способе эксплуатации природных ресурсов.

Но самым удручающим во всём этом является вот уже веками не меняющаяся аргументация апологетов колониальной идеологии освоения ресурсного потенциала Камчатки, согласно которой страна настолько остро нуждается в пушнине, лесе, рыбе, золоте и прочих природных ресурсах, что ради их освоения можно пожертвовать не только природой, но и человеческими судьбами.

Впрочем, отставим эмоции в сторону и перейдём к анализу самих противоречий современного отечественного природопользования. На мой взгляд, к числу основных противоречий постсоветского социально-экономического (информационного) пространства, прежде всего, следует отнести разрыв между декларируемыми и реально осуществляемыми целями и задачами.

И действительно, с одной стороны, властные и экономические структуры страны и регионов, успешно освоившие риторику современного рыночного механизма (для чего, кстати, вовсе не требуется каких-то особых способностей), целью проводимой ими социально-экономической

 

100

 

политики объявляют улучшение условий жизни и повышение уровня благосостояния людей. И в то же время, с другой стороны, нещадно эксплуатируя природные ресурсы страны ради извлечения сиюминутной выгоды, и интенсивно загрязняя при этом среду обитания, они, по сути дела, отнимают у россиян возможность пользоваться основными жизнеобеспечивающими – чистым воздухом, чистой водой, чистыми продуктами питания – атрибутами этого самого благосостояния.

Второе противоречие, напрямую вытекающее из первого, заключается в том, что в общественное сознание директивно, и не побоюсь этого слова, агрессивно, насаждается мнение о том, что мы (страна и регионы) настолько территориально и ресурсно богаты, что можем себе позволить не заботиться об охране природной среды в целом, и о сбережении (экономной эксплуатации) природных ресурсов, в частности. Или, говоря иначе, мнение о том, что нам не следует опасаться деградации природной среды в настоящее время и угрозы истощения природных ресурсов в ближайшем будущем. Что совершенно не вяжется с тем, что уже сегодня около 60% населения России потребляет в пищу техническую воду, а от некогда богатейших нефтяных ресурсов юга Тюменской области остались крохи.

Ещё одним противоречием современного природопользования является противопоставление мнения о природной среде как о месте, где всего лишь хранятся и эксплуатируются частные виды природных ресурсов, мнению о природе как о наиболее общем, предельно интегрированном виде природного ресурса. Причём обуславливается это противоречие тем, что в современной модели социально-экономического развития России явно и сознательно гипертрофируется роль и значимость ресурсопотребления и столь же явно и сознательно преуменьшается роль природной среды как жизнетворящего и ресурсовоспроизводящего начала.

В связи с этим следует специально отметить проблему экстерналий – то есть проблему противоречивых и некомпенсируемых воздействий одной стороны на другую. Дело в том, что эта проблема на практическом уровне не решена до сих пор ни одной страной мира (10). А противоречие тут заключается в том, что на тех, кто получает выгоду от эксплуатации лесов, болот, ландшафтов, крайне редко ложится бремя полных общественных и экономических издержек. Обычно таковые издержки переносятся на общество в целом, отдельных индивидов или организации, которые от нерациональной формы природопользования только проигрывают. Например, предприятия по

 

101

 

лесоразработкам мало интересует гибель животных в лесу, возможное увеличение эрозии или рост заиления рек, а ведь эти отрицательные эффекты в первую очередь затрагивают интересы местных жителей и фермеров. Или, другой пример, когда фермер, осушая болото для использования участка в сельскохозяйственной деятельности, не принимает во внимание возможность иссушения и деградации соседнего леса или уничтожение птиц и животных, живущих в болоте. Я уже не говорю о лесных пожарах, 90% которых возникают по причине примитивного удовлетворения любителями пикников и загара своих интересов за счёт общества и государства.

Впрочем, государство своей деятельностью также во многом способствует указанным противоречиям, создавая более выгодные условия природопользования одним за счёт других. К примеру, выделение субсидий для сельского хозяйства и добычи полезных ископаемых приводит к дополнительному завышению выгод для природоэксплуатирующих видов деятельности по сравнению с сохранением природы, которое, пока, и так мало выгодно. И тем самым создаётся заведомо некорректная конкуренция между различными вариантами освоения природных ресурсов. Не говоря уже о том, что субсидии сплошь и рядом приводят к значительному социально-экономическому ущербу. Например, субсидии на пестициды во многих странах привели, с одной стороны, к чрезмерному их использованию. А с другой стороны, во всём мире резко возросло число случаев отравления самих сельскохозяйственных работников, гибели хищников, питавшихся грызунами, токсикации мест рыбной ловли и самой воды, появления растений и животных, устойчивых к пестицидам и, главное к отравлению и болезням населения, как живущего в отравленных районах, так и потребляющих заражённые продукты питания вдали от них.

Но если бы дело ограничивалось одними только пестицидами и гербицидами. Во всём мире субсидируемыми являются энергетика, водоснабжение, сельское хозяйство и дорожный транспорт. В странах ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), например, к наиболее субсидируемым секторам относится сельское хозяйство (более 330 миллиардов долларов) и дорожный транспорт (85–200 миллиардов долларов). В развивающихся странах и странах с переходной экономикой наибольший объём субсидий направляется на нужды энергетики (150–200 миллиардов долларов) и водоснабжения (42–47 миллиардов долларов). А в целом объём глобальных субсидий в этих четырёх отраслях составляет 700–900 миллиардов долларов США в год. Сравните

 

102

 

это с теми немногими миллиардами долларов в год, которые выделяются на охрану природы во всём мире, и оцените масштабы противоречия между эксплуатацией природы и её охраной.

Вполне понятно, что это противоречие оказывается прямым следствием того сложения обстоятельств, в результате которого очевидность получения доходов от непосредственного использования конкретных (полезных ископаемых, древесины, пушнины, рыбы и пр. ресурсов) затмевает возможность извлечения доходов и выгод от охраны природной среды.

Тем не менее, вот это (и нередко сознательное) преувеличение роли прямых доходов от эксплуатации отдельных видов ресурсов и завуалированное (а зачастую и сознательно скрываемое) извлечение косвенных доходов и выгод от сохранения природной среды в целом, также следует рассматривать в качестве одного из основных противоречий современного природопользования – противоречия между сиюминутным эффектом и продлённой во времени эффективностью. Хотя, ещё раз повторю, в настоящее время так называемые «экологические услуги» (депонирование углерода, выработка кислорода, чистая вода и чистый воздух) выходят на первые места в ряду природных ресурсов. В частности, уже сейчас предоставление Россией мировому сообществу этих самых «экологических услуг» способно обеспечить стране не менее 5% ВВП. А в отдельных регионах, например на Камчатке, их доля, за счёт рачительной эксплуатации экологически чистых гидробиоресурсов, и вовсе может достигать 30–50% от валового регионального продукта.

Однако пока реальная политическая, социальная и экономическая ситуация в мире сознательно и старательно развивается в противовес национальными интересами России. Ибо процесс глобализации в том виде, который осуществляется на деле, по большому счёту означает, что России навязывается, и, к сожалению, успешно, роль сырьевого придатка для развитых стран. Что же касается Камчатки, то она уже превратилась для этих стран в прямого поставщика гидробиоресурсов и полезных ископаемых недр. А тем самым, говоря предельно остро, отечественное природопользование подпало под воздействие ещё одного антагонистического противоречия – противоречия глобальных и локальных (отдельных стран и регионов) интересов.

В принципе, можно было бы и дальше продолжить этот список явных, и не очень, противоречий современного природопользования. Однако всего сказанного вполне достаточно для того, чтобы признать, что самым основным противоречием отечественного природопользования

 

103

 

является то, что проблема освоения природных ресурсов противопоставляется проблеме охраны природы. Вплоть до того, что интенсивная эксплуатация природных ресурсов сознательно и старательно подаётся в качестве высшей формы человеческой деятельности, а охрана природы как досадная помеха этому «венцу» цивилизации. И пока это противоречие не исчезнет из умов и настроений всех слоёв общества ожидать по-настоящему весомых положительных изменений в сфере охраны природной среды не приходится.

То есть разрешить, до известной, разумеется, степени, это основополагающее противоречие современного социума можно только целенаправленными усилиями всех институтов общества по переориентации нынешней сферы производства и потребления на максимально возможное сбережение природных ресурсов. Хотя, конечно же, в силу привычки к стандартному образу мышления, сделать это не так-то просто. К примеру, уже само название – «Природопользование и охрана природных ресурсов Камчатки» четвёртой секции данной конференции свидетельствует о противопоставлении, пусть и невольном, этих – освоение и охрана – ипостасей единого природопользования. Что, впрочем, и понятно, ибо замшелые догмы нелегко уходят из нашего лексикона и, что хуже, из нашего образа мышления. Хотя всем мы и отдаём себе отчёт в том, что рачительное использование природных ресурсов и эффективная охрана природы – это всего лишь две стороны одной и той же медали, именуемой рациональным природопользованием.

Впрочем, ради достижения предельной точности, следует заметить, что у природопользования, как у той же медали, существует три стороны. Это освоение (эксплуатация) природных ресурсов, это охрана (и восстановление) природной среды и это наука, обеспечивающая (должная обеспечивать) разработку и внедрение в жизнь наиболее эффективных и продуктивных способов и методов использования и охраны природы. Причём, если продолжить сравнение с медалью, именно этот ободок, который, одновременно, и разъединяет и соединяет две стороны одной и тоже медали, придаёт этой самой медали и размер, и самое главное, форму. Потому что, самое главное, в абсолютно подавляющем числе случаев именно форма, а не размеры и дороговизна материалов, из которых изготовлена медаль, определяет её значимость. Вспомним историю, когда самые влиятельные и сильные личности мира сего выше всех алмазных и тому подобных звёзд ценили «обыкновенный» георгиевский крестик, или столь же «обыкновенный» железный крест.

 

104

 

То есть, хочу сказать со всей определённостью, только наука (в лице природопользования как научного направления), может придать природопользованию (как хозяйственной и природоохранной деятельности) и должную форму, и должную значимость. Вплоть до того, что если этот самый ободок утончится до предела (в случае, если наука окончательно будет низведена к нулю) природопользование ожидает полный коллапс.

Таким образом, окончательно резюмируя, можно сказать, что в современном обществе, раздираемом политическими, экономическими, социальными, этническими, религиозными и прочими интересами, конфликтами и приоритетами, установление должной однозначности в определении природопользования, не говоря уже о достижении необходимой рациональности в процессах освоения и охраны природных ресурсов, проблема пока нерешённая. Тем не менее даже и самое малое поступательное движение в этом направлении вселяет в нас некоторую надежду, так как это хотя бы на шажок отдаляет нас от той пропасти, в которую может скатиться человечество в результате своего иррационального мышления и, отсюда, неразумного способа хозяйствования. И хотелось бы надеяться, что данная статья как раз и окажется одним из таковых шажков.