В последние годы принципы и методы экологии, а точнее – методологии экологического мониторинга природно-социальных систем, стали стержнем всеобъемлющей системы наблюдений за состоянием природной среды, основой оперативного контроля изменения этих состояний и базой действенного прогноза развития всей биосферы (экосферы), которая подвергается все более и более нарастающему воздействию хозяйственной деятельности человека. И в связи с этим проблема обособления экосистем областей современного активного вулканизма приобретает практический интерес. Реальным отражением которого и следует считать предпринимаемую нами попытку анализа особенностей обособления вулканогенных экосистем.

Итак, практическая значимость проблемы обособления вулканогенных экосистем прежде всего обуславливается тем, что, с одной стороны, именно экосфера является фокусом внешней оболочки Земли, в пределах которого осуществляется вся жизнедеятельность человека как биологического вида, и что, с другой стороны, именно хозяйственная деятельность человека наносила и наносит наибольший ущерб всей биосфере. И Камчатка не является в этом смысле исключением, хотя её природные ландшафты и экосистемы пока ещё во многом сохранили свою естественную структуру.

Тем не менее проблеме обособления экосистем Камчатки, и в том числе проблеме обособления собственно вулканогенных экосистем, и до сих пор уделяется незаслуженно мало внимания. Вернее сказать, хотя о вулканизме, как об интенсивном природообразующем процессе, самым различным образом воздействующем на биоту, ландшафты и экосистемы прилегающих территорий, писали и ботаники, и лесоводы, и почвоведы, и геологи, и вулканологи и ландшафтоведы, всё же до реального обособления конкретных видов экосистем дело, за редким исключением, так и не доходило.

18

То есть, если сказать более определённо, несмотря на то, что воздействие вулканизма на природную среду оценивалось со всех сторон и позиций, собственно в экологическом плане вулканизм до недавнего времени не рассматривался. Во всяком случае, впервые, пожалуй, со всей определённостью проблема обособления собственно вулканогенных экосистем была поставлена Е. К. Мархининым (1980) всего лишь два десятка лет тому назад. Однако поскольку и при этом выделения самих вулканогенных экосистем так и не произошло, то подлинно первым реальным опытом обособления подобного рода природных образований с полным на то основанием можно считать выделение А. М. Стенченко (1977) Узон-Гейзерного гидротермального биогеоценоза. В том смысле с полным на то основанием, что, по современным представлениям, и понятие «экосистема», и понятие «биогеоценоз» трактуются как синонимы, или, если точнее, как целое и часть, как родовое (экосистема) и видовое (биогеоценоз) понятия.

Что же касается собственно вулканогенных экосистем, то одной из первых попыток их выделения можно считать обособление (Быкасов, 1987) особого класса вулканогенных экосистем. Особого в том смысле, что названные экосистемы по многим своим параметрам и характеристикам являются аналогами соответствующих антропогенных экосистем.                    

Таким образом, указанному подходу к обособлению вулканогенных экосистем способствуют две основные предпосылки. Первая из них заключается в самом разнообразии и, главное, в интенсивности проявления вулканических и поствулканических природообразующих процессов. А вторая предопределяется существенной аналогией характеров и масштабов антропогенного и вулканогенного воздействия на экосферу. Настолько существенной, что это позволяет хотя бы приближенно качественно оценивать возможные последствия хозяйственной деятельности в областях современного активного вулканизма по их вулканогенным аналогам (табл. 1).