Одной из особенностей социально-экономического развития Петропавловска-Камчатского как портового города является его расположение, на окраине государства, на окраине материка и на окраине океана. И пока державный геополитический интерес, не взирая ни на какие издержки, позволял стране поддерживать его военно-стратегический статус, это окраинное местоположение более или менее компенсировалось. Однако с крушением СССР «пресловутый» географический детерминизм, согласно которому уровень развития той или иной страны (региона) во многом предопределяется выгодностью или невыгодностью пространственного расположения и наличием или отсутствием природных ресурсов, показал несостоятельность притязаний города на ведущую роль в международном разделении труда и функций. Вот о роли географического фактора в определении места Петропавловска и всей Камчатки, в мировом «табели о рангах» и пойдёт речь.
Как уже говорилось, развитие нашего региона во многом предопределяется циклическим характером повышения или, наоборот, понижения интереса федерального центра к делам на далёкой окраине державы. (2). Что, кстати было подмечено не только нами, но и Р. С. Моисеевым (5).Однако если нами, на основе представлений о цикличности взаимоотношений между центром и регионом, делался вывод о том, что в ближайшем времени Камчатке предстоит столкнуться с новыми трудностями (с отчуждением гидробиоресурсов и их продажей на аукционах, например), то Р. С. Моисеев, не отрицая, в общем, возможности проявления отрицательных для региона тенденций, в своём докладе достаточно отчётливо проводил мысль о высоком потенциале Камчатки и Петропавловска-Камчатского в сфере отношений России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). А тем самым и о большой роли географического расположения города и региона для интересов всей России.
Впрочем, Р. С. Моисеева понять можно, ибо он давно, и по своему последовательно, проводит и отстаивает идею о ведущей роли Камчатки во взаимоотношении России со странами АТР. Настолько последовательно, что спустя три года он вновь возвратился к тезе о ведущей роли географического фактора «в обеспечении оборонных, политических и общегосударственных экономических интересов на севере Тихого океана», однозначно заявив, что: «…общее осознание роли Петропавловска-Камчатского, как главной базы для обеспечения этих интересов сохраняется» (6, стр. 61). И вот чем эта теза аргументируется:
«Петропавловск-Камчатский расположен в районе земного шара с уникальными по продуктивности биологических природных ресурсов морскими акваториями. Через этот район проходит одна из насыщенных или потенциально развивающихся трасс морских и воздушных транспортных грузовых потоков международного значения. Шельф этого района потенциально богат нефтью, газом, минерально-сырьевыми ресурсами.
В реках Камчатки нерестятся одни из крупнейших в мире стад всех видов тихоокеанских лососей. На территории области есть уникальные по эстетическим и бальнеологическим качествам природные рекреационные ресурсы, а также биологические ресурсы суши и минерально-сырьевые и топливно-энергетические ресурсы.
Город Петропавловск-Камчатский расположен в одной из крупнейших в мире и удобных по навигационным условиям Авачинской бухте с относительно благоприятными для этой природно-климатической зоны климатическими условиями и единственной благоприятной базой для организации крупного морского круглогодичного функционирующего порта на Азиатском побережье северной части Тихого океана.
Сочетание этих факторов, то в большей, то в меньшей степени используемые Россией (СССР) и другими странами, было до последнего времени и может остаться в будущем природно-ресурсной основой для развития Петропавловска-Камчатского» (6).
То есть, подчеркнём ещё раз, перспективы дальнейшего развития Петропавловска и всей Камчатки Р. С. Моисеевым увязываются не только, и даже не столько, с реальными тенденциями развития ситуации в стране и в области, сколько с пространственно-географическим фактором. С центральной, если точнее, ролью нашего региона в структуре глобальных геополитических, социальных и экономических взаимоотношений на северотихоокеанском побережье.
Кстати, идея эта отнюдь не. нова. Ещё в 1812 г. о выгодах географического Петропавловска-Камчатского говорил Питер Добелл – американский коммерсант на русской службе: «При первом взгляде на положения и выгоды Петропавловского порта увидим, что он получил от природы то, что в Кронштадте надлежит производить искусством, трудами и издержками, и сверх того, имеет преимущества, коих никакое искусство в другом месте даровать не может…Словом, нет в свете гавани или места, которое имело бы столь выгодное для торговли положение и было окружено в столь близком расстоянии плодоносными и многолюдными странами, изобилующими самыми роскошными произведениями искусства и природы. При мерах, принимаемых Правительством в нынешнее время, можно надеяться. что сия важная часть России будет приведена в цветущее положение».
Другое дело, и об этом полезно помнить, что говоря о выгодах положения Петропавловска-Камчатского, П. Добелл во многом, если не в первую очередь, преследовал свои собственные интересы, целью которых была конкуренция с Российско-Американской компанией. Так что его мнение не совсем объективно. Полезно также помнить и о том, что во времена П. Добелла западная столица действительно в очередной раз проявила интерес к своим восточным окраинам. И в этом своём интересе обнаружила, что единственным способом, за малолюдством населения и удалённости от метрополии, сохранения Камчатки является её изоляция от внешнего мира. Что, собственно и показала героическая оборона Петропавловска в 1954 г., ибо не будь этой изолированности, второй заход объединённой англо-французской эскадры в Авачинскую бухту завершился бы отчленением Камчатки от России. Однако у Англии с Францией на тот момент попросту не хвалило сил и ресурсов на преодоление этой самой изоляции.
Впрочем, вернёмся к упомянутому докладу (5), в котором Р. С. Моисеев пишет: «На основании рационального использования управленческого ресурса, состоящего в самостоятельном управлении экономическими процессами в регионе без вмешательства федерального уровня не только в оперативную управленческую. деятельность, но и в определение её долговременных условий, для социально-экономического развития города Петропавловска-Камчатского могут бить использованы многие факторы, часть которых приводится ниже.
1. Географические условия, позволяющие использовать положение города в экономически активно осваиваемом районе Мирового океана; навигационные преимущества Авачинской бухты, накопленный материальный, производственный и инфраструктурный, а также социально-демографический потенциал для увеличения структуры и объёма функций;
– социально-экономического обслуживания отечественного и иностранного рыбохозяйственного флота;
– размещения и обеспечения деятельности оптового рыбного рынка, ориентированного на экономически выгодное для «продавцов – посредников –потребителей» информационное, материальное, транспортное и т. п. обслуживание процессов переработки, транспортировки. реализации хотя бы части уловов рыбы и морепродуктов в прикамчатских морях;
– обслуживание транзитных грузоперевозок морских, в особенности по Северному морскому пути, и воздушных трансконтинентальных».
Вслед за чем им делается вывод о том, что в силу этой центральной роли города и области Москва должна пересмотреть свою политику по отношению к Камчатке.
Однако есть некоторые обстоятельства, которые побуждают усомниться в продуктивности этой установки. Главным из которых является несоответствие тезы о географическом факторе реальному ходу событий. Например, в своё время известный в наших весях геолог Ю. Манухин(4), в желании придать своим собственным представлениям больший вес, сказал: «Лет 5–7 тому назад я слышал мнение кандидата экономических наук Р. С. Моисеева: «Камчатка в силу своего географического положения в историческом ракурсе призвана стать базовым регионом для освоения северной части Тихого океана» А раз базовым, заключает Ю. Манухин, значит: «экономически самостоятельным, с горной и машиностроительной промышленностью, с высокоразвитым сельским хозяйством, и с собственным энергетическим потенциалом. Возможности есть». Спустя десяток лет эти же представления практически полностью повторил и советник губернатора по науке А. А. Алискеров (1).
Но вот именно возможностей-то и не было. Ибо Петропавловск-Камчатский, как следует из того же доклада Р. С. Моисеева: «К 2000 г. потерял более половины своего экономического потенциала. Объём промысла рыбы, базирующимися в городе рыбохозяйственными предприятиями значительно снизился и колеблется в 1992–1999 гг. в диапазоне 0.4–0.7 млн. т в год. Объём судоремонтных работ снизился до 10-15%. В несколько раз сократились объёмы производства в пищевой промышленности, в том числе рыбных консервов – в 30 раз; товарно-пищевой продукции (без консервов) – в 1.5–2 раза; колбасных изделий – в 15–20 раз; хлебобулочных и кондитерских изделий – в 2–10 раз. В глубочайше депрессии находится строительный комплекс: строительство жилых домов сократилось до 2–4 тыс. м2 в год (было 120 тыс. м2); прекратилось строительство объектов здравоохранения, школ, детских садов; выпуск строительных материалов сократился в 4–10 раз» (5).
То есть ни «выгодное» географическое положение, ни прочие «исключительные» обстоятельства, на которые так часто и охотно ссылалась и ссылается местная элита, не спасли регион от кризиса. Да и не могли спасти, так как наступили совершенно иные времена, которые принесли с собой совершенно иные ценности и критерии их оценки. Что, кстати, и отмечается самим Р. С. Моисеевым, который в этом же докладе со всей определённостью заявляет «Петропавловск-Камчатский переведён в разряд муниципальных образований, органы его управления исключены из системы органов государственного управления» (5). И тут же добавляет: «В то же время значительно сократилась финансовая поддержка этих государственных интересов со стороны государства; при этом часть затрат на их обеспечение стихийно переходит на неподготовленный к этому региональный уровень» (5).
В принципе, на этом можно было и прекратить все дальнейшие рассуждения на тему выгодного географического положения нашего региона, так как последним утверждением Р. С. Моисеев по сути дела признал, что область не может за государство решать государственные проблемы. Убийственное, надо сказать, признание, для всех тех, кто и до сих пор придерживается мнения о центральной роли Камчатки в процессах глобализации. Тем более убийственное, что областная элита просмотрела и дефолт 1998 г., и введение в практику аукционов по продаже промышленных квот на вылов гидробиоресурсов. Но…
Но два года спустя в разработанном под руководством Р. С. Моисеева проекте «Программы социально-экономического развития Камчатской области на среднесрочную и долгосрочную перспективу (2002–2004, 2005–2010 гг.) географическое положение Камчатской области и её центра вновь объявляется ведущим фактором стабилизации социально-экономической ситуации в регионе («Официальные ведомости» 10 октября 2002 г.). И, причём, практически в тех же самых словах и выражениях, что уже приводились выше. А потому возникает необходимость критически пройтись по тому списку природно-социальных условий, который приводится в качестве доказательства этой самой значимости. С тем, чтобы посмотреть, насколько эти критерии соответствуют реалиям.
Начать же этот обзор следует, разумеется, с самого неоспоримого – с достоинств Авачинской бухты. Настолько неоспоримого, что нет ни малейшей нужды приводить всем известные высказывания на этот счёт В. Й. Беринга, А. И. Чирикова, С. В. Вакселя, Г. А. Сарычева, Ч. Кларка, Ж. Ф. Лаперуза, И. Ф. Крузенштерна и многих других их последователей и исследователей.
Зато есть настоятельная нужда обратить внимание на то, что все эти достоинства начисто перечёркиваются расположением губы в стороне от основных мировых грузовых и пассажирских потоков. И привести в пользу этого мнения высказывание того же И. Ф. Крузенштерна: «…около двух с половиной столетий уже посещали Японию разные европейские народы и почти двести лет прошло, как европейцы бывают ежегодно в Нагасаки. Но и по сие время нет ни точного определения широты и долготы, ни верной карты Нагасакской пристани, одной из лучших в целом свете, которая во владении европейцев сделалась бы ещё преимущественнее» (3).
То есть, если предельно точно, Петропавловск также вот уже более 200 лет посещается европейцами. Однако, в отличие от Нагасаки, он так и не приобщился к мировой торгово-транспортной системе. Да и не мог в силу своего неудобного расположения в стороне от этих самых транспортных путей. На что указывал ещё Г. И. Невельской, по предложению которого в 1855 г. Петропавловск был эвакуирован в Николаевск, что и спасло российский флот от полного уничтожения, а Камчатку, да и весь Дальний Восток, от аннексии.
Да, скажем возвращаясь к последующей истории, какое-то время Авачинская губа, даже не будучи сколько-нибудь технически оборудованной, действительно служила местом отстоя для буканьеров всего света, промышлявших в прибрежных водах Камчатки, Курильских и Командорских островов пушнину, морского зверя и рыбу. Да, во время Отечественной войны город превратился в ведущий порт на Дальнем Востоке по перевозке грузов, поставляемых по лендлизу. Да, в послевоенные годы город стал важнейшей военно-морской базой, обеспечивающей СССР паритет на Тихоокеанском военно-политическом театре. Однако всё это были исключительные обстоятельства, которые не меняя суть проблемы в целом, откладывали её решение на будущее. А когда это будущее наступило, оказалось, что оно вовсе не такое, которое рисовалось ранее.
В частности, возобновившийся в последние полтора десятка лет в зоне экономических интересов Камчатки браконьерский вылов рыбы судами всего, буквально, мира, показал, что современный рыбацкий флот, в силу его автономности, совершенно не нуждается в отстое в Авачинской бухте. Не говоря уже о том, что у владельцев и капитанов рыболовецких судов, ходящих под иностранными флагами, нет никакого желания афишировать своё пребывание в водах Камчатки.
То же самое можно сказать и относительно упований на Северный морской путь, буде он когда-то и состоится. Ибо выигрывая, по сравнению со следованием через Суэцкий канал, всего 10–14 дней, да ещё рискуя при этом судами и грузом при плавании во льдах, ни один из заморских отправителей, фрахтователей и получателей не сможет позволить, кроме что разве самых экстренных случаев, своим судам заходить в Петропавловск-Камчатский. И не сможет по той же самой причине – нежеланная потеря времени, – по которой и сейчас в Елизовском аэропорту не садятся зарубежные авиалайнеры. Ну а, помня том, что процедура таможенного оформления в российских портах так утомительна, то даже если мы начнём предлагать плату за заход иностранных судов в Авачинскую губу, вряд ли их хозяева и наниматели пойдут на это.
Что же касается зарубежных авиатрасс, проходящих вдоль Камчатки и Курильских островов, то и здесь всё дело ограничилось диспетчерским наблюдением за воздушными судами с нашей территорией и предоставлением авиалайнерам возможности, в случае необходимости, совершать вынужденную посадку в Елизовском аэропорту. За счёт чего была обеспечена всего лишь дополнительная безопасность перелётов и не более того. Да и то, в связи с тем, что на международные линии выходят всё более и более тяжёлые самолёты, а взлётая полоса нашего аэропорта приходит во всё более и более плачевное состояние, в самом скором времени всё наше участие в этом процессе сведётся к обычному диспетчерскому сопровождению. А это далеко не то, что позволяет говорить о приобщении к мировой аэротранспортной сети.
Так что тезис о центральном положении Петропавловска-Камчатского и всей Камчатки в системе современного международного разделения труда и функций критики не выдерживает. И, прежде всего, по той причине, что ВРЕМЯ в наши дни определяет всё и вся. ВРЕМЯ, а не удобства и достоинства той же Авачинской губы.
Не выдерживает критики и притязания местной элиты на сколько-нибудь заметную роль области на международном рыбном рынке, которые базируются на всё том же тезисе о «центральном» расположении Камчатки. Нас там не очень-то жаловали и раньше, а после развала СССР и вовсе превратили в сырьевой придаток. Что и доказывается созданием фондовой рыбной биржи в Пусане, после чего все попытки учредить нечто подобное в Петропавловске просто обречены на провал. Как, кстати, были обречены на провал и все попытки создать городской рыбный рынок на 5-ом километре. Ибо и в этом случае близость к основной автомобильной трассе начисто перечёркивалась потерей времени на лишнюю высадку и посадку в городской транспорт.
Несколько лучше, на первый взгляд, обстоят дела с самими гидробиоресурсами прикамчатских вод. Но именно на первый взгляд, ибо как бы мы тут, на Камчатке не утверждали, что рыба и морепродукты являются достоянием региона, что без их добычи сперва рухнет прибрежка, а за нею и вся рыбная отрасль Камчатки, раз начавшийся процесс перераспределения гидробиоресурсов уже не остановить. И рано или поздно, рыбу и морепродукты в прикамчатских водах будут вылавливать другие. Во всяком случае губернатор области М. Б. Машковцев уже заявлял, что и центру и ему лично было бы проще и выгоднее продавать всю камчатскую рыбу иностранным фирмам в воде, а не заботиться о нуждах рыбаках и населения области (собрание Камчатского областного Союза общественных организаций, политических партий и движений, 17 февраля 2003 г.).
Надо ли сомневаться в том, что за этими словами бывшего губернатора стоят не только его собственные позиции и взгляды? Конечно же нет, особенно учитывая ситуацию с освоением углеводородного сырья на шельфе Охотского моря. Как не приходится сомневаться и в том, что камчатская нефть пойдёт в страны АТР, минуя Петропавловск. Так что и в этом случае нам уготована роль маргиналов на обочине мирового рядового прогресса.
Кстати, о возможности вылова рыбных ресурсов прикамчатских вод Приморьем и Сахалином нами говорилось ещё в самом начале 1990-х годов. Чуть позднее мы попробовали предупредить рыбаков о неизбежности введения практики продаж промышленных квот на аукционах. Говорили мы и о том, что государству с экономической точки зрения выгоднее передать все наши квоты иностранным пользователям (2). Так что у нас есть все основания считать, что тезис о «выгодном» географическом положении Петропавловска и всей Камчатки со всеми отсюда вытекающими построениями об исключительности её развития не выдерживает проверки времени.
То есть, по нашему мнению, именно отдалённость Камчатки от всех развитых регионов является той самой экономической категорией, которая не позволяет области рассчитывать на сколько-нибудь заметную роль в перераспределение производительных сил в Северо-Тихоокеанском регионе. Причём даже развёртывание на камчатском шельфе широкомасштабной добычи нефти и газа, а на суше золота, меди, никеля и пр. не изменит ситуацию, ибо и в этом случае Камчатка останется всего лишь поставщиком сырья. И не более. Что же касается оценки полуострова в качестве «непотопляемого авианосца», то последнее обстоятельство, как известно, играло на руку изоляционистам, а не сторонникам выхода на международную арену.
Таким образом, скажем окончательно, из всего сказанного можно сделать принципиальный для понимания нынешней ситуации вывод о том, что одной из ведущих первопричин нынешнего удручающего состояния Петропавловска-Камчатского является то, что Камчатка отделёна от внешнего мира не столько даже политически, сколько географически. Что и послужило основной причиной крушения всех прежних представлений о путях и способах развития нашего города, который, как и Санкт-Петербург, так и не стал портом мировой значимости. Или, говоря иначе, в случае с Камчаткой географический детерменизм сыграл злую шутку, превратив, в силу развёртывания процесса глобализации, очевидные её достоинства – наличие высокого по запасам и продуктивности гидробиоресурсного потенциала и одной из трёх самых лучших в мире гаваней – в не менее очевидные недостатки – интенсивное браконьерство с массовым вывозом сырья и полуфабрикатов за рубеж и отстранённость от жизни наиболее развитых регионов страны и мира.