Камчатский гидроэкорегион, обособляемый нами в границах 200-мильной морской зоны экономических интересов Камчатской области и северной (от пролива Буссоль) части Курильских островов, представляет собою единую и сложную природную систему, морфо-генетическое единство и функциональная целостность которой определяется относительной однородностью гидрологических, гидрогеологических, гидрогеохимических, гидроклиматических и, конечно же, гидробиологических условий и особенностей.Одной из наиболее характерных природных особенностей гидроэкорегиона является наличие богатейших и по запасам и по продуктивности гидробиоресурсов. В том смысле наиболее характерной, что именно эта особенность определяет социально-экономическую сущность и значимость гидроэкорегиона как самостоятельного экономического района.
И действительно, только в территориальных водах Камчатки ежегодно добывается столько – около 2,5 млн. т – рыбы и морепродуктов, что составляет более половины дальневосточного и около половины общероссийского годового улова. При этом за счёт переработки и реализации гидробиоресурсов обеспечивается выпуск около 60% валовой и не менее 85% товарной (в денежном исчислении) продукции, а также около 90% всего товарообмена области с другими регионами и странами и до 95% валютных поступлений в её бюджет.
241
Вполне очевидно, что этим исключительным биоресурсным потенциалом Камчатский гидроэкорегион в первую очередь обязан своей естественной ландшафтно-экологической структуре, базовыми элементами которой являются бассейновые системы главных рек совместно с прилегающими к ним участками шельфа и морскими акваториями. В том смысле базовыми, что, во-первых, сами по себе бассейны обладают исключительной хозяйственной значимостью, так как каждый гектар их нерестилищ способен воспроизводить до 10 т лосося в год, что при средней продуктивности лосося в 240 кг/км2 площади речного бассейна (против, для сравнения, 17–22 кг/км2 у таких рыбных рек как Обь или Амур) позволяет воспроизводить до 500 тыс. т/год лосося с допустимым изъятием их этого количества в виде улова до 300 тыс. т в год. А насколько велик по экономической отдаче этот потенциал много можно судить уже хотя бы по тому, что в восьмидесятые годы 60–80 тыс. т лосося (5–7% от общегодового вылова рыбы и морепродуктов) обеспечивали области 30–33% всех её доходов, тогда как все нерыбные отрасли вместе давали не более 15–17% товарной (в денежном исчислении) продукции. И в том смысле базовыми, что речные бассейны, за счёт однонаправленных (от водоразделов к бассейнам седиментации) потоков вещества, энергии и информации, связывают наземные, водные и донные ландшафты и экосистемы гидроэкорегиона в единое природное пространство.
Таким образом, Камчатский гидроэкорегион можно и нужно воспринимать не только как гидроэкологическую экосистему, но и, с учётом социально-экономического фактора, как оригинальное природно-социальное пространство. Отличительной особенностью которого, наряду с наличием богатейших гидробиоресурсов, является то, что оно испокон веков является ареной традиционного природопользования коренных – коряк, ительменов, чукчей, эвенов, айнов, алеутов – народностей. Которые на протяжении по крайней мере 12–15 тысяч лет активно использовали не только биоресурсы суши (оленьи пастбища, дикоросы, древесину, пушнину), но ресурсы речных, прибрежных и морских экосистем. И в этом смысле – в смысле, то есть, унаследованности традиций – нынешнее рыболовство условно можно отнести к традиционным видам природопользования. Причём условность эта вызывается не только и не столько степенью технической оснащённости и масштабами деятельности современного рыболовства. Сколько тем и прежде всего тем, что психология современного потребителя – неважно, отдельный ли это индивидуум или социум в целом – ориентирована на покорение природы и базируется на примитивнейшем кредо: делай что хочется и как хочется. Тогда как исконная психология северных этносов в их отношении к природе зиждется на неразрывном слиянии с природой, на предельно бережном отношении ко всем её проявлениям, элементам и компонентам.
242
То есть, опыт коренных народов Крайнего Севера настолько бесценен, что мы вправе говорить не о сохранении этого опыта в разного рода резерватах и рефугиумах, хотя это и весьма важно с точки зрения сохранения многообразия современного социума, а о создании (воссоздании) модели традиционного природопользования как полноправного (а в некоторых случаях и как единственно допустимого) способа хозяйствования целого региона.
Исходя из этих посылок, мы и предлагаем воспринимать всё пространство Камчатского гидроэкорегиона не только как единую природную и (или) как функционально-целостную природно-социальную (Камчатский бассейновый ландшафтно-хозяйственный комплекс) систему, но и как пространство традиционного природопользования. Возможность и необходимость обособления которого прежде всего обуславливается многовековым опытом коренного населения по предельно рациональному использованию биологических ресурсов этого пространства.
Вполне очевидно при этом, что восприятие этого опыта, хотя он и позволяет осознать главное – нашу причастность к природе – отнюдь не означает возврата к дикой природе. Более того, он не означает и того, что целью современного общества является лишь сохранение носителей этого опыта как одного из элементов нашего социума. Он – этот опыт – означает, что многообразие природно-социального пространства нашей планеты, без которого система приобретает тенденцию к саморазрушению, определяется не столько числом входящих в неё элементов, сколько качеством и теснотой взаимодействий между социально-экономическими и природно-экологическими компонентами этого пространства.