Анализ нашей действительности, а если быть точнее, нашего труда, показывает, что в основе большинства, если не всех хозяйственных просчётов лежат цены. Не является в этом смысле исключением и народное хозяйство области, и, в частности, рыбная отрасль. Цены на её продукцию, как в зеркале отражают общую ситуацию, когда не рынок с потребителем диктуют эти самые цены (а, значит, и нужность определенных товаров), а центральные планирующие и финансовые органы, которые устанавливают расценки, далеко не всегда отражающие истинные величину и динамику цен.
Обратимся для примера к отчёту Камчатрыбпрома за 1988 год. А точнее, к выпискам из него по рентабельности различной рыбной продукции. Вот, скажем, одна их граф отчёта – «балычные изделия». Так вот, оказывается, почти все они, включая балык нерки, кижуча, кеты и даже чавычи, принесли Камчатрыбпрому убыток в 270 тысяч рублей.
Не странно ли это? Нет. И даже закономерно. Поскольку отпускная цена на многие виды продукции, таких как теша кеты, и кижуча, спинка минтая, балык из окуня и трески, и, особенно, подчёркиваю, боковина чавычи (есть и таковой вид продукции), столь низки, что в целом балычное производство не спасают ни сверхрентабельный балык из кетовой спинки (61 тысяча рублей прибыли), ни балык кижуча (26 тысяч рублей), ни балык терпуга (51 тысяча рублей). Да и как им «спасти» положение, если даже такой деликатесный товар, как балык чавычи – боковинка, нанёс Камчатрыбпрому убыток в 242 тысяч рублей. И немудрено, ибо себестоимость одного центнера этого продукта питания – 1263 рубля, а отправная цена – всего-навсего 579 рублей.
Тут, думается, самое время обратиться к читателю, то есть к потребителю. Хорошенько подумайте над тем, например, что законы экономики в принципе неумолимы. И следовательно, сколько бы мы все – и сверху (руководство) и снизу (потребители) не приказывали и не призывали, рыбаки на добровольное изготовление убыточной продукции не пойдут. То есть, это ещё сейчас, пока о хозрасчёте только говорят, их ещё можно заставить занижать цены на свою продукцию. Но завтра…
И ещё есть о чём подумать нам – потребителям. Во всём цивилизованном мире на естественную, экологически чистую и здоровую продукцию охотно платят в два-три раза дороже, чем за продукты, изготовленные из сырья, выраженного на химудобрениях и пестицидах, или изготовленных с различными искусственными добавками. Во всём мире. Так неужели мы, вынужденные покупать за 5–8 (а то и за все 12–18) рублей колбасу, от которой порой отворачиваются даже кошки, откажем себе в удовольствии хотя бы изредка поесть такой дорогой, но по настоящему деликатесной и, главное, предельно здоровой и полезной продукции, как лососёвый балык? И откажемся только по той причине, что он по цене сравнится с колбасой.
То есть, хочу сказать, обязаловка, которая до сих пор довлела и довлеет в нашей хозяйственно-экономической деятельности, нас не накормит. И потому просто необходимо принимать для решения продовольственной проблемы действительно экономические меры. И прежде всего определить оправданную ценовую политику. Понятно, конечно, скажу, возвращаясь к конкретному примеру с балыком, что платить 13–15 рублей за кг чавычи боковинки не очень-то хочется. Особенно если знать, что сегодня самый дорогой вид лососёвых балыков (спинка кеты) стоит «всего» 6,52 рубля за килограмм. Но тут потребителям следует понимать, что балык – это всё же не хлеб насущный, а деликатес.
Правда, существует и компромиссный вариант. Можно, например, не столь значительно повысить цены на все без исключения балычные изделия. То есть, как бы разбросать прибыль от одних видов балыков по другим, приносящим убыток. Но каким образом это сделать – тут решающее слово принадлежит, без сомнения, специалистам.
Однако пойдём дальше. Убыточно в целом и всё производство крепкосолёной продукции из лососёвых. И вновь по той же причине – из-за низких отпускных цен. Впрочем, в этом конкретном случае они могут быть и оправданными. В том смысле оправданы, что эти низкие цены не поощряют выпуск такой притягательной для производителя (предельно простая и дешёвая технология изготовления), и такой малопривлекательной для потребителя продукции. То есть, в данном случае цена является, по моему мнению, вполне нормальным экономическим рычагом, по-хорошему понуждающим производителя выпускать доброкачественный товар.
Чего, к сожалению, не скажешь об икре. Любая (и не только лососёвая) икра – это крайне нужный диетический и целебный продукт. Тем не менее, вся не лососёвая икра принесла Камчатрыбпрому убыток в размере 5 млн. 850 тысяч рублей. А это много. Даже на фоне 22 (без малого) миллионов рублей прибыли, полученной от реализации лососёвой икры. Так что остаётся повторить – не всё, далеко не всё благополучно в нашей рыбной отрасли с ценами. И на конечную продукцию, и, добавлю, на сдаваемое рыбаками сырьё – тут тоже многое оставляет желать лучшего.
Таким образом, даже из этого беглого анализа складывается вполне определённое мнение как о несовершенстве самой системы цен, так и об отсутствии должных взаимоотношений между потребителями и производителями – рыбаками и обработчиками. Существующие взаимосвязи между производителями товаров и рынком потребления довольно абстрактны и сумбурны, и уже потому требуют коренного улучшения. При этом крайне необходимо, чтобы покупатели и производители заинтересованней подходили к нуждам и запросам друг друга, чтобы более чётко и открыто формулировали свои требования и претензии не только по желаемой цене, но и по качеству и количеству рыбных товаров, а также по их внешнему оформлению. Остаётся только пожелать, чтобы в обсуждении предложенной проблемы активное участие приняли не только специалисты, но и все заинтересованные в её решении.
Но будет ли толк от такого обсуждения? Вопрос резонный. И ответить на него можно так: вряд ли, если целью обсуждения станет само обсуждение. Ну а если определить цель иначе? И иную? Скажем, попытаться в ходе дискуссии придти к пониманию необходимости практического взаимодействия на пути достижения – улучшения благосостояния рыбаков и всех жителей Камчатки. Потому что только приведя отпускные цены на рыбу и рыбную продукцию в соответствие с действительными затратами, мы добьёмся высокой производительности главной отрасли области в целом, но и во всех её подразделениях. И только в этом случае мы с полным на то основанием сможем говорить о том, что рыбная отрасль является не просто ведущей, но и вообще основой-основ благосостояния всех жителей Камчатки.
Разумеется, что, говоря о потребителе, я, прежде всего, имею в виду не камчатцев. Да это и понятно, ибо мы, жители области, от нами же творимого рыбного пирога получаем лишь жалкие крохи, ибо в централизованном, например, порядке, на всю область выделяется всего лишь 200 тонн лосося в год. Так что в виду имеются прежде всего союзный и мировой потребитель. Конечно же, и для них любое повышение цен не будет подарком. Но ведь, с одной стороны, речь идёт о повышении цен на деликатесную продукцию – и забывать об этом не следует. Но ведь, с другой стороны, должна же существовать и обычная справедливость. Ведь огурец стоит под Воронежем 20 копеек, в Москве уже 50, а завезённый на Камчатку в начале сезона: 3–5 рублей в государственном магазине, 6–8 рублей у кооператоров и до 10–12 рублей у частика на базаре. Так что было бы справедливо, если с нами поделились частью этой более чем сверхприбыли.
Таким образом, проблема соотношения цен и запросов видится мне в двояком смысле. С одной стороны, только союзный потребитель возжелавший иметь побольше рыбных деликатесов камчатского производства, сможет, через повышенную цену, оказать воздействие и на нас – производителей, и на планирующие и финансовые органы. С другой стороны, рыбаки, которые в сфере ценообразования много лет тщетно пытаются добиться перемен в лучшую сторону, должны воспитывать потребителя, агитировать его, убеждать в том, что только некоторое увеличение цен на их деликатесную продукцию, сможет удовлетворить его – потребителя – запросы. И уверен, если этот совместный поиск компромисса, с помощью плановых и финансовых органов страны, завершится успехом, то рыбная отрасль области, действительно станет основой благосостояния камчатцев.