Народное хозяйство области, ориентированное на широкомасштабное использование естественных биоресурсов камчатских рек (лосось), шельфа и прилегающих акваторий Тихого океана и его морей (рыба, краб, морепродукты), испытывает острейшую потребность в создании региональной схемы рационального природопользования и охраны природной среды. И дело тут не только в том, что создание региональных территориальных комплексных схем охраны природы (ТерКСОПов) является основой генеральной стратегии всего нашего общества по рациональному использованию природных ресурсов. Дело тут ещё и в том, что в настоящее время в стране подготавливается (наконец-то) давно назревший переход на региональный хозрасчёт и региональное самофинансирование.
И потому сохранение и приумножение всех биоресурсов должно стать сверхзадачей социально-экономического развития области, на осуществление которой должны быть направлены все заботы и помыслы. И любые, даже самые благие и искренние намерения иметь на Камчатке и горнорудную, и нефтегазодобывающую, и лесную, и экстенсивную аграрную отрасли; все попытки осуществления строительства на полуострове всё новых и новых престижных объектов, в конечном счёте несостоятельны. Потому что, развивая под лозунгом самообеспечения инфраструктуры как «у всех» («у всех», между прочим, лосося нет), мы априори обрекаем область на роль вечного должника у государства. Наша современная, нацеленная на безудержное использование природных ресурсов, и потому примитивная технология неизбежно приведёт к таким же катастрофам, каковые уже произошли в Балтийском, Чёрном, Азовском, Каспийском морях (я уж не говорю об Арале) и Волге, где так много индустрии и так мало рыбы.
Региональная целевая программа по рациональному использованию природных ресурсов области и охране её природной среды должна исключать всё, что не имеет прямого касательства к сохранению и приумножению гидробиоресурсов области. Но в этом случае перед нами встаёт проблема отыскания такой методологии обособления природных единиц полуострова, которая бы в максимальной мере соответствовала нуждам и запросам рыбохозяйственного и шельфобиоресурсного производственных комплексов. Такой методологией, как представляется, может стать методика обособления ландшафтно-хозяйственных бассейновых комплексов (БЛХК).
Для начала скажу, что вся территория полуострова (полуострова, но не области) в совокупности с его шельфом и прилегающими акваториями Охотского и Берингова морей и Тихого океана обособляется мною в самостоятельный ландшафтно-бассейновый комплекс в ранге «провинции». Эта Камчатская ландшафтно-бассейновая провинция составной структурной частью входит в единую Курило-Камчатскую ландшафтно-бассейновую «страну», которая в свою очередь является одной из региональных структур глобального Тихоокеанского ландшафтно-бассейнового комплекса.
Ну а далее всё внешне очень просто. Я говорю – внешне, потому что идея бассейнового подхода к членению ландшафтной сферы уже неоднократно «забывалось» и самими исследователями ландшафтов, и тем более практиками.
Камчатская ландшафтно-бассейновая провинция подразделяется на 4 – Западно-Камчатскую, Центрально-Камчатскую, Северо-Восточную и Юго-Восточную ландшафтно-бассейновые области, границы между которыми проводятся по главнейшим водоразделам полуострова. И уж затем, в пределах каждой области обособляются собственно ландшафтно-хозяйственные бассейновые комплексы рек разных порядков.
Реки, точнее, речные бассейны в этом случае остаются нерасчленёнными и потому сохраняются и для изучения, и для использования как единые экосистемы.
Хочу подчеркнуть, что любое использование биоресурсов обязательно предполагает триаду: добычу, переработку и воспроизводство. Если использование, каких бы то ни было биоресурсов ограничивается только их добычей и переработкой (пускай и по сверхсовременнейшей технологии), то в целом данное конкретное производство находится на самой примитивной стадии развития. На стадии хищнического уничтожения природных ресурсов. И только воспроизводство, будь то воспроизводство почвенного плодородия, воспроизводство лесов или воспроизводство, наконец, лососёвых, переводит ту или иную отрасль на качественно новый уровень, на уровень цивилизованного способа ведения хозяйства.
Воспроизводство же лосося как отрасль, а не в виде опытов, отсутствует во всех предлагаемых вариантах развития Камчатки потому-то и превалирует до сих пор наступательный, а попросту говоря хищнический характер изымания биоресурсов.
Ну а теперь несколько слов об основных особенностях именно камчатских БЛХК. Каждый такой комплекс представляет собой закономерное сочетание ландшафтов типологического ряда, скажем: прибрежно-лиманного, пойменного, надпойменно-террасового, равнинно-приморского, предгорного, склоново-лесного и т.д. И каждый из этих, «телескопически вложенных» друг в друга типов местности отличается от таковых же типов местности иных регионов Дальнего Востока большей стабильностью микроклиматических условий, режима и характера обводненности их почвогрунтов и самих речных русел, большей же стабильностью гидрогеохимических параметров поверхностных, грунтовых и речных вод.
В свою очередь вследствие этой стабильности ландшафтно-экологических параметров важнейшей биоэкологической особенностью камчатских рек и водоемов является высочайшая продуктивность лососевых, которая колеблется от 100–250 (в среднем) до 1.500, 8.000 и даже до 15.200 кг на отдельных реках на квадратный километр территории речного бассейна. Для сравнения, потенциальная продуктивность некогда богатейшего Азовского моря составляла всего-то 70 кг на квадратный километр площади. Это ли не убедительное доказательство исключительной ценности именно гидробиоресурсов полуострова?
В пользу выдвигаемого тезиса о решающей роли стабильности всех ландшафтно-экологических параметров БЛХК говорит пример Аляски, где отмечается наивысшая продуктивность лососевых при наивысшей же стабильности режимов обводненности, температурного режима и геохимического баланса речных вод этого региона по сравнению с любыми другими районами распространения лососей. А отсюда, к слову говоря, следует, что для сохранения лососевых надо изо всех сил поддерживать стабильность всех и прежде всего гидрогеохимических параметров речных бассейнов. Пример реки Камчатки, где после вырубки лесов и загрязнения русла отходами лесной и сельскохозяйственной отраслей вылов рыбы сократился с 70.000 тонн в год до войны до 4.000 тонн в 1988 году, более чем весомо убеждает в этом.
Но продолжим. Даже несмотря на безвозвратную потерю лососёвых нерестилищ с годовой продуктивностью до 50.000 тонн (а это количество выловленной ежегодно рыбы с лихвой перекрывает все «доходы» лесной и аграрной отраслей области, стараниями которых в основном и были загублены нерестилища), потенциальные биоресурсы камчатских БЛХК позволяют, в случае целенаправленного и грамотного воспроизводства, довести ежегодную добычу лососёвых до 300 тысяч тонн против 49.000 тонн, выловленных в 1988 г. И эти самые 300.000 тонн обеспечат области выход товарной продукции на сумму в 1,5–1,8 млрд. рублей. Поневоле спросишь: а нужно ли было создавать на полуострове инфраструктуры как «у всех», если в 1988 г. 466-тысятное население области произвело товарной продукции на 2 миллиарда и не окупило свои собственные издержки и если в сороковые годы 35 тысяч населения полуострова допотопным ручным способом вылавливали до 350 тысяч тонн лосося ежегодно, или на те же 2 млрд. рублей в современных ценах? Кстати, это «простенькое» сопоставление цифр вполне однозначно говорит о том, что лозунг «назад к природе» в условиях Камчатки означает движение вперёд, к региональному изобилию и самоокупаемости.
Уникальность Камчатки главным образом проистекает не из наличия вулканов и гейзеров как таковых (хотя и это имеет место), не из существования самого лосося в камчатских реках, а в том, в первую очередь, что максимальное сохранение девственности камчатских ландшафтов и экосистем автоматически означает максимально возможную экономическую отдачу для области и для всей страны.
Всё остальное – от лукавого.
Таким образом, высокий уровень рентабельности народного хозяйства области возможен, по моему мнению, только при условии предельно рационального, с приоритетом воспроизводства над добычей использования лососевых и прочих гидробиоресурсов рек и шельфа полуострова. В свою очередь, высочайший биоресурсный потенциал лососёвых в решающей мере зависит от естественных условий начальной пресноводной стадии развития мальков лосося.
Сегодня основным фактором влияния на численность и скорость восстановления лосося оказывается человек, которых своей непродуманной деятельностью подвёл степень геобиохимического загрязнения многих камчатских водотоков и водоёмов к предельно допустимой черте.
Отсюда следует логически очевидный вывод. Необходимо, и как можно скорее, передать каждый крупный речной бассейн (и прилегающие – также) вкупе с соответствующими участками шельфа и морской акватории в полное и безраздельное пользование (аренду) рыбокомбинату, совхозу или колхозу, расположенному в устье этой реки. Причём сами эти рыбацкие предприятия следует перевести, и непременно, на кооперативную или арендную форму ведения хозяйства. И пусть каждый коллектив сам решает, что ему удобнее – заводить ли выше по течению, в долине, собственное подсобное хозяйство и какое или закупать всё необходимое на стороне. Пусть каждое хозяйство само решает, какое ему ставить оборудование, где его заказывать или закупать и где его ремонтировать – в Гонконге ли, в Японии или в США.
И последнее. Коль скоро окажется возможным создание таковых предприятий, работа которых будет базироваться на вылове, переработке и воспроизводстве лососёвых, а воспроизводство превратить, повторяю, в неотъемлемую часть производственной деятельности рыбной отрасли, то для каждого отдельного БЛХК должна быть составлена, и в обязательном порядке, персональная территориальная комплексная схема рационального использования и охраны всех природных ресурсов. И уж только затем можно окончательно скорректировать и обосновать общерегиональную целевую производственно-территориальную программу развития области на перспективу. Разработку же этих частных и общей программ следует, как мне кажется, проводить уже сейчас силами всех научных коллективов области под патронажем облисполкома. А ведущим учреждением должен стать будущий Камчатский институт экологии и рационального природопользования, внутри которого необходимо создание лаборатории экологии и охраны природы.