В очередной, и в который уже, раз общественность Камчатской области включается в охрану природы, выступая в этом случае против строительства Жупановской ГЭС. И опять со стороны официальных структур слышится рефрен: «Надо! Надо! Надо!». То есть поскольку населению региона, (растущего, в основном за счёт приезжих) не хватает мяса, молока и овощей, то надо строить новые и новые совхозы. Чтобы совхозы могли работать – надо строить новые ГЭС, ТЭС и прочие энергоустановки. Чтобы их построить – надо привлекать новые и новые приезжие кадры. А чтобы накормить эти новые кадры – надо создавать новые совхозы. И круг замкнулся.
Но и без этих «надо», область едва лишь наполовину обеспечена теплоэнергоресурсами. И где взять эти дополнительные ресурсы – не ясно. Хотя в связи с указанным дефицитом вполне логично напрашивается вопрос – а надо ли вообще иметь на Камчатке столько – более 450 тыс. человек – населения? И сколько народа из этого количества людей по сути являются обременительными и для самой Камчатки, и для народного хозяйства страны в целом.
Ответ на этот вопрос начнём с основы основ. Как известно, 83–85% товарной продукции области приходится на рыбную отрасль. Более того, около 40% товарной продукции (в денежном исчислении) всей рыбной отрасли отрасль получает за вылов и реализацию лосося (продукции, из него). Но из всего количества рыбы и морепродуктов, которое добывается рыбакам Камчатки, лосось составляет всего-навсего 8–10%. Ещё 15–20% приходится на весь остальной прибрежный лов. Вот и получается, что львиная доля рыбы, добываемой камчатскими рыбаками где угодно – от Чукотки и до Антарктиды – только не в пределах самого полуострова и его прибрежных вод. Зачем же в таком разе держать здесь весь активный (большой и средний) флот со всеми его придатками, в том числе и с судоремонтом, если содержание и самих судов, и оплата труда рыбаков, и судоремонт в Приморье в среднем обходится вдвое дешевле? Почему бы вообще не перебазировать весь активный флот Дальнего Востока, скажем, в Находку и Советскую Гавань? Ведь вместо одного дома, дока, причала, построенных в Петропавловске-Камчатском, в этом случае можно будет создать два, а то и три, таких же сооружения в Приморье. Будет где и жить, и где работать перебазированным с Камчатки, Магаданской области и, даже, с Сахалина рыбакам и обработчикам и их семьям. Тем более, что есть ещё и огромный резерв за счёт сокращения вдвое-втрое огромных объёмов топлива, снаряжения продовольствия и прочих грузов.
Вот ведь как получается. Во всём мире изо всех сил стремятся вывозить дорогостоящее производство в регионы с дешёвыми трудовыми ресурсами. А у нас, на Дальнем Востоке и Крайнем Севере, всё также стремятся создавать и расширять убыточные производства ради химерической идеи обязательного заселения отдалённых территорий. Так не лучше было бы передать весь активный рыбный флот в ту же приморскую «Дальрыбу», в свою очередь переведённую на хозрасчёт и самоокупаемость? И уж пусть сама «Дальрыба» решает, где ей держать свой флот и его базу. А заодно и ликвидировать все ныне существующие «промрыбпромы с их более чем многочисленными дочерними и внучатыми отпочкованиями. В областях же оставить только прибрежное и внутреннее рыболовство, осуществляемое силами колхозов, совхозов и рыбокомбинатов, управляемых отделами рыбной промышленности облисполкомов. Притом заранее оговорить, в каких и только в каких прибрежных районах может вести лов активный флот, а за пребывание этого флота вне данных районах налагать на их капитанов и владельцев огромные штрафы.
Представляется, что за счёт подобного перебазирования активного флота и судоремонта население Камчатки можно сократить практически вдовое – то есть до 200–250 тыс. человек. И проблема с теплоэнергоресурсами, равно как и проблема экологии, решится без привлечения новых громадных вложений.
Но и это ещё не все резервы. Возьмём, например, ту же лесную отрасль. По сути дела половина из того миллиона кубометров леса, что ежегодно вырубается на полуострове, нужна лишь затем, чтобы японские предприниматели наживали на нашем первоклассном лесе, продаваемом им по цене дров, трёх, а то и пятикратную прибыль. То есть капиталистам прибыль, а нам сведённый лес, загубленные сплавом реки, уничтоженные лососёвые нерестилища. Правда, объясняют это тем, что, мол, нужна валюта. Но в таком случае увеличьте в 2–3 раза воспроизводство лосося и «черпайте» валюту сколько угодно. Что, кстати, очень даже возможно. Особенно при условии вырубки леса только и только для внутриобластных потребностей.
Но, уменьшив в несколько раз (с учётом, разумеется, сокращения потребностей той же рыбной отрасли) вырубку леса, мы тем самым существенно, раза в 3–4 раза, сократим и население, тем или иным образом связанное с лесной промышленностью.
И потянется цепочка. Не станем рубить лес на экспорт – не нужна будет лесоперевалочная база в Усть-Камчатске. А если вспомнить, что перевозка одного кубометра древесины на автомобилях обходится на 19 рублей дешевле, чем его сплав по реке, то лесной порт Усть-Камчатска не будет нужен и для внутренних перевозок леса. Кстати, об Усть-Камчатске. Ещё Витус Беринг говорил о полной его непригодности в качестве морского порта. Но мы, потомки первых мореходов Камчатки, не взирая ни на что городим целый город в максимально сейсмичной и цунамиеопасной зоне, да к тому же обладающей архинепригодными для жизнедеятельности человека климатическими и прочими природными условиями. Тогда как более эффективнее было бы оставить в Усть-Камчатске рыбную базу, ускоренным темпами проложить автодорогу до Ключей и сократить до минимума портовое хозяйство. Глядишь и ещё тысяч 10–15 не станут обременять экономику области зряшним трудом.
Сократив, таким образом, население Камчатки, мы автоматически решим и продовольственную, и энергетическую и экологическую проблему полуострова. Решим и быстро, и, что более существенно, навсегда. Потому что недра полуострова чрезвычайно бедны металлами, а нефти и газа в 15–20 раз меньше требуемых на отдалённую перспективу. Но если мы одновременно с сокращением населения приумножим запасы лосося, то он с лихвой окупит и затраты на переориентировку народного хозяйства, и недобор от недоиспользования древесины, полиметаллов, золота и всего прочего.
Более того, за счёт сэкономленных на непроизводительном труде средств можно будет построить в устьевых частях лососёвых рек рыбокомбинаты, с оснащённой по последнему слову технологией по добыче и переработке рыбы и морепродуктов. Причём если производственную базу следует создавать на обдуваемых всеми ветрами кошках, то жилые посёлки с самой передовой сферой соцкультбыта стоит возводить в 5–10 км от морских побережий. Поскольку там и климат получше, и вода не солёная, и полностью отсутствует угроза смыва жилых и прочих зданий и строений. Людей же возить на работу и с работу по хорошим дорогам на хороших же автобусах. И не надо говорить, что это всё слишком дорого. Во-первых лосось всё окупит. А во-вторых, уже не один посёлок из тех (например, Кировский), что стояли некогда на кошках, перестал существовать.
Ну и конечно же, за счёт экономии средств необходимо создавать в бассейнах обедневших лососёвых рек сеть рыборазводных заводов по образцу и подобию японских. И передать эти заводы на баланс рыбокомбинатам – пусть рыбаки сами рыбу и ловят, и охраняют, и воспроизводят. Сумеют, если не пожелают причинить самим же себе вреда чрезмерным переловом.